— Чудесно! — ненатурально обрадовался Мал. — Я приказал собрать здесь своих лучших людей. И завтра мы устроим испытание. Если вы выйдете из него победителями — отдам вам дань и до самой своей смерти буду платить Владимиру без разговоров. Ну а коли нет — придется вам, дорогие послы, уйти отсюда несолоно хлебавши.
Хельги встал и огладил бороду.
— Не взыщи, князь, — торжественно сказал он, — но мы на такое согласиться никак не можем. Не затем нас Владимир послал, чтобы мы без его разрешения большие дела решали.
— А вашего согласия никто и не спрашивает, — холодно ответил Мал, мигом перестав быть любезным. — Поглядите в окно, отважные воины!
А из окна терема открывался прекрасный вид: на широкий мощеный двор, конюшни, сверкавшие свежим снегом на крышах… И на древлянских воинов, что прогуливались по двору. Их было много, примерно столько же, сколько и в младшей дружине. Да даже будь их вчетверо меньше — на пиру все были без оружия, оно осталось в комнатах, отведенных гостям, и сердце подсказывало Ратибору, что добраться до верного меча будет очень и очень непросто.
— Так-то вот, — сказал князь. — Выбор у вас такой. Либо вы соглашаетесь и в любом случае уходите целыми и невредимыми, либо не соглашаетесь, и тогда вас порубят в куски. Можете доедать, — как ни в чем не бывало закончил он и впился зубами в хорошо зажаренную ногу глухаря.
Хельги сел и вполголоса выругался по-своему.
Ночью Ратибор почти не спал. Какой тут сон, когда с минуты на минуту ждешь подосланных убийц! Леший слабо верил в то, что князь действительно хочет устроить испытание. В конце концов, это означало открытое неповиновение Владимиру. Гораздо проще перерезать послов, скажем, ночью, а когда Владимир осерчает — сказать: мол, твои люди ссору затеяли, мои и не утерпели. А с данью как-нибудь еще протянуть.
К утру Ратибор понял несообразность своих ночных рассуждений и собрался было заснуть, но было уже поздно: Хельги поднимал учеников, стуча в двери и громогласно возвещая начало дня.
Когда гости вошли в гридницу, Мал уже был там. Он улыбнулся им, словно старым друзьям, и сказал:
— Готовы ли, послы?
— Всегда готовы, — мрачно сказал Лодыжка. — А к чему?
Мал снова посерьезнел. Его выражение лица менялось настолько быстро и беспричинно, что у Ратибора возникло подозрение: а не болен ли древлянский князь на голову?
— Сначала будем силу испытывать. Найдется ли среди вас такой, кто сможет быка остановить?
Хельги хмыкнул.
— А среди твоих людей, светлый князь, такие найдутся ли? — протянул он.
Вместо ответа князь молча кивнул, причем не воеводе, а кому-то из своих. Тот поклонился и убежал.
— Идемте во двор, — бросил Мал и вышел. Послы-пленники последовали за ним. Вокруг них молча шли хорошо вооруженные древляне.
За ночь на дворе были вкопаны два толстенных столба, в них вделаны железные кольца, а к этим кольцам цепями привязан бык. Это был огромный зверь — называть его скотом ни у кого бы язык не повернулся — черный как смоль, с неожиданно длинной шерстью и огромными, загнутыми вперед и вверх рогами. Их концы выглядели столь острыми, словно их заранее наточили. Если сей зверь и не был чистокровным лесным туром, то явно приходился ему близким родичем.
Мал хлопнул в ладоши, и из толпы его людей выделился огромный воин. Ростом на голову выше Ратибора, плечи широченные, руки словно лапы медвежьи — такому телеги таскать вместо лошади, запросто сдюжит. Коротко поклонившись князю, великан разделся до пояса. Мышцы у него были почти такими же бугристыми, как и у привязанного к столбам быка, немедленно начавшего рыть землю копытами. Видимо, зверь почуял в великане соперника.
— Хорош, нечего сказать, — Митяй почесал в затылке. — Чем хозяин наш таких только откармливает?
Мал же с приглашающим жестом повернулся к киевлянам.
— Кто из вас решится помериться силами?
Митяй Молния решительно шагнул вперед.
— В молодости я, бывало, забавлялся подобным образом. Не знаю, как теперь получится, — вполголоса сказал он своим, а громко заявил:
— Что, вот это и есть бык? Ах, не этот, а тот, что с рогами? Ну все равно.
Князь отошел на безопасное расстояние. То же самое сделали все, кроме великана. Двое слуг залезли на столбы и оттуда отцепили быка.
Огромный зверь мгновенно рванулся на замершего древлянина. И за секунду до того, как его рога должны были вонзиться в живот человека, тот отступил на шаг и схватил быка за рога.
Животное и человек застыли, словно вырезанные из камня. Только слышно было тяжелое дыхание, да видно, как на телах вспухают могучие мышцы.
Затем медленно, поначалу еле заметно голова быка начала опускаться. Все ниже и ниже… Еще мгновение — и нос зверя коснется земли…
Бык сдался первым. Его тело расслабилось, и он упал на колени. Древлянин отошел на пару шагов и с торжествующим ревом поднял руки со сжатыми кулаками. Его заметно шатало.
— Так-то вот! — гордо сказал Мал. — Разве ваш человек так сможет?
— Так не так, а перетакивать не будем, — оскалился Митяй. — Нового быка поставите или этим обойдемся?
— Нового, — коротко сказал Мал. Видимо, он не рассчитывал, что гости решатся проделать то, что еле удалось сильнейшему из его подданных. Вдобавок уже пострадавший бык стоял неподвижно посреди двора, опустив голову, и слегка покачивался, как сосна в бурю. — Придется подождать.
Как оказалось, запасной бык у него все же имелся, так что устраивать новую охоту не пришлось. Однако, пока и его привязали, прошло около часа. Все это время Молния разминался в своей комнате. Проходившие мимо открытых дверей древляне смотрели на него насмешливо. Ратибор, который вместе с Хельги — благо обстановка пока не военная — прохлаждался пивом в уголке, столь же насмешливо глядел на них. Ему уже неоднократно приходилось видеть, как такие же надменные люди летали от бросков Митяя от стенки к стенке, не в состоянии даже отразить его удары. Так что новгородец был уверен, что и с разъяренным быком Молния справится так же легко.
Наконец все было готово. Князь и зрители спрятались за стеной воинов, выставивших вперед копья. Митяй встал напротив столбов с быком. Слуги отцепили зверя.
Точно так же, как и в первый раз, бык устремился вперед, словно стенобитный таран, нагнув голову, чтобы поддеть человека на рога, бросить его в небо, а потом долго топтать, как он часто это делал в лесу с волками. Но того, что произошло через мгновение, не ожидал не только бык, но и вообще никто из собравшихся во дворе.
Митяй отпрыгнул в сторону, вцепился обеими руками в левый рог зверя и пригнул его голову еще ниже. Заскрипел снег под каблуками сапог Молнии. Огромная туша, по инерции пытаясь пронестись дальше, на миг застыла, а затем… бык перевернулся в воздухе (Митяй живо кувырнулся назад, подальше), рога его ткнулись в землю и он с грохотом рухнул на спину, а потом на бок, уставившись в небо остекленевшим глазом. У быка была сломана шея.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
